— Господин Мирослав, что происходит, на ваш взгляд? Почему такие разные взгляды на ГМО в США и Европе? И правда ли, что в Европе на ГМО — строгий запрет, как об этом нам постоянно твердят, и что новый законопроект Украины в случае его утверждения может стать преградой для нашей евроинтеграции? Или снова нами манипулируют?
— Как и в политике, так и в бизнесе — манипуляция, создание мифов всегда было одной из составляющих конкурентной борьбы. ГМО — это шаг вперед, это продукты, которые рано или поздно будут кормить все человечество. Как и редактирование генома с помощью CRISPR-Cas9, где использована та же идея, только применен другой, более дешевый способ изменения генома — без этого мы вообще скоро не сможем никуда двигаться. Это станет обыденностью. И наше противостояние этому просто похоже на антивакцинаторство. Такое восприятие от незнания. Чем и пользуются те, кто скрывает свой бизнес-интерес.
ГМО появилось в начале 1990-х и с тех пор активно используется в большинстве стран мира. Правда, не бесконтрольно. Регулируют не саму технологию — они допускают или не допускают на рынок продукты этой технологии. Это называется принцип эквивалентности. То есть если полученный продукт, не важно благодаря какой технологии, эквивалентен тому, что до этого дня употребляли и по сути в нем не произошло каких—то кардинальных изменений и он не создает угрозы окружающей среде и человеку, то — welcome на рынок. И это здоровый нормальный подход.
Поскольку Европа в свое время отстала от США, было принято решение, что контролироваться будет технология и, соответственно, продукты этой технологии. Что в Европейском Союзе ГМО запрещено — это миф. В ЕС есть собственный реестр разрешенных к обращению ГМО. В целом ЕС ежегодно импортирует более 30 млн т ГМ-продукции, преимущественно из сои. С другой стороны, выращивание ГМ-культур действительно более ограничено, и здесь ситуация по странам ЕС отличается — здесь имеют право принимать индивидуальные решения. Например, есть страны, в которых запрещено выращивание ГМО, но разрешено их использование. В других — может быть разрешено и первое, и второе, но определенных видов.
И введение нового законопроекта №5839 "О государственном регулировании генетически—инженерной деятельности и государственном контроле за оборотом генетически модифицированных организмов и генетически модифицированной продукции для обеспечения продовольственной безопасности" не противоречит нашей евроинтеграции, а наоборот — документ писался на основе европейской модели. То есть от нас требуют не запрета, а лишь контроля.
— А вот с самим определением ГМ-продукции и ГМ-технологии наконец—то разобрались? Скажем, о редактировании генома с помощью CRISPR-Cas9 стали настойчиво писать, что это — другое, биологическое и разрешенное редактирование. Хотя это одно и то же. И чем эти методы отличаются от естественных процессов?
— Если говорить так, чтобы было понятно читателям, то ГМО — это организм, генетически модифицированный человеком. А вот если модификация произошла без участия человека — это не—ГМО. Однако реальной разницы между тем, что создала природа, и тем, что создал человек, — на самом деле нет. Единственный критерий — это то, что человек там покопался, приложился к изменению ДНК. К тому же здесь используется заблуждение, что ГМО — это что—то неестественное, искусственное, придуманное человеком. Однако человек ничего не придумал, перенос генов бесполым путем от одного организма к другому — это естественный механизм. Он широко распространен у бактерий, именно поэтому появляется устойчивость бактерий против антибиотиков. Агробактерии переносят свои гены к растениям. Человек подсмотрел этот процесс и просто использует данный природный механизм, добиваясь, чтобы переносились нужные нам гены.
Термин "ГМО" на самом деле не имеет биологического смысла, только юридический. Поэтому это разделение растений и животных на ГМО и не—ГМО — просто формальное.
Вы же знаете, что миф о якобы научно доказанной вредности ГМ—продуктов опровергнут — существует научный консенсус о том, что доступная ныне пища, полученная из ГМ-культур, не представляет большего риска для здоровья человека, чем обычная. И она есть на наших столах, просто никому до этого дела нет. Интерес у крупного бизнеса есть только к сое, кукурузе и рапсу, которые на самом деле человек не употребляет.
Так вот. Когда ввели такое определение, то выяснилось, что технологии, которые давно работают в сельском хозяйстве, попадают под это определение. К примеру, биологический вид рапса возник в результате межвидовой гибридизации репы и капусты, то есть в результате "внутреннего" гетерозиса. В природе таких примеров множество. Та же кукуруза в своем геноме имеет до черта, извините за слово, таких зон регулирования. Любой высший организм, как и мы с вами, имеет митохондрии — органеллы, где происходят все энергетические процессы. Так вот эти митохондрии — это не что иное, как организм, поглощенный другим организмом. Или пластиды у растений, самые известные — хлоропласты. Там, где происходит фотосинтез. Вот пластиды тоже были организмами и их поглотили другие, более крупные организмы, которые и приобрели способность фотосинтезировать. И все это — природные биотехнологии, или природные ГМО. Ну это истории давние, о них все забыли, даже сами ученые. Из недавних примеров — Solanum tuberosum, картофель, который мы все потребляем, возник в результате генетической модификации, причем не простой модификации, а генетической модификации с агробактериями. И таких примеров можно привести сотни. Это только то, что известно науке. А неизвестно в несколько раз больше. Поэтому такое определение — инвалидное само по себе изначально.
Европа четко поняла, что сделала ошибку в свое время. Сейчас появляются новые технологии, предыдущие технологии вышли из—под патента и они стали доступными настолько, что в Соединенных Штатах продают наборы для подростков "Сделай ГМО сам". И стоят недорого. Итак, технология ГМО стала доступной всем и любой может ее воспроизвести и где угодно.
— И все же европейское сообщество относится к этому очень настороженно. Не так ли?
— Европа более толерантна к редактированию генома CRISPR-Cas9. Это новая технология направленного мутагенеза, аналог простого мутагенеза, но осуществляется с помощью биологических методов внутри клетки. Новые биотехнологии по сути такие же ГМО, потому что созданы людьми, если следовать определению. Однако Агентство по безопасности Евросоюза пришло к выводу, что эти технологии так же безопасны, как и классическая селекция. И вот на сайте Еврокомиссии, где были эти выводы опубликованы, в разделе опроса и консультаций с сообществом, было получено 725 тысяч отзывов! От научного сообщества, граждан, промышленности и т.д... Подавляющее большинство, условно 70 %, — за то, чтобы эти новые технологии (речь идет о редактировании генома, цисгенезе и интрагенезе — эти два страшных слова, в отличие от трансгенеза) не должны контролироваться как ГМО. Соответственно Урсула фон дер Ляйен, президент Европейской комиссии, еще в начале этого года анонсировала, что в законодательстве ЕС будут введены изменения и будет ослаблен контроль таких технологий.
Несколько слов о трансгенезе и цисгенезе. Транс — потому и так называется, что происходит перенос генетической информации от одного вида к другому. Возьмем яркий пример, легче запоминается — перенос гена скорпиона в кукурузу или пшеницу. Однако часто речь идет о генах бактерий, которые переносятся к растениям. Поэтому и называется транс, или трансгенные растения. Еще 15 или 20 лет назад в Нидерландах было предложено отделить трансгенез от интрагенеза и цисгенеза, потому что в случае интрагенеза переносятся гены из того же вида — от кукурузы к кукурузе, а в цисгенезе — от близких видов, родственников.
Мы знаем, что большинство культурных растений не устойчивы против болезней, особенно грибных, но их предки или близкие виды очень часто проявляли абсолютную устойчивость против этих заболеваний. Классический перенос таких генов устойчивости достаточно длительный и малоэффективный. Поэтому и было предложено взять из того же или близкого вида гены устойчивости или другие нужные гены и перенести их к культурным растениям. По сути культурные растения будут иметь свои же гены, только в другом месте и будет приобретаться нужная устойчивость.
Первые ГМО — это был перенос гена из бактерии, который давал один признак. А сегодняшние биотехнологии пошли гораздо дальше — с помощью регуляции только одного гена помогают увеличить урожайность кукурузы на 10%! Такое изменение могло произойти и естественным путем, однако по времени гораздо более длительным. За один классический селекционный цикл (10 — 12 лет) можно увеличить урожайность этой же кукурузы всего на 1 — 2 %. Разве можно сравнивать?
И в 2011—м или 2012 году было специальное заседание Еврокомиссии, где обсуждались такие предложения по новейшим биотехнологиям. Тогда было сказано однозначно: пока эти технологии будут оставаться в ранге ГМО. Однако сейчас ситуация изменилась. Европа пытается отойти от жесткого контроля новых биотехнологий, хотя за ней тянется этот груз "специального понимания ГМО" и воспитанное в этом духе устаревшее понимание его обществом. И люди в странах, где есть такая регуляция, наделали себе проблем на ровном месте. Например, Франция через суд добилась того, что продукты классического мутагенеза тоже должны регулироваться законодательством о ГМО. Следовательно, может возникнуть проблема с ввозом подсолнечника, полученного с помощью этого мутагенеза.
Поэтому в ЕС сейчас поступают хитро: то, что раньше было ГМО, оно и дальше маркируется как ГМО, а то, что новое, — оно уже не—ГМО. Изобрели вот такую формулу выхода из ситуации — и "побежали" вперед. Потому что отставать от инноваций недопустимо.
— Итак, наш законопроект — в духе времени и требований ЕС? Это только определенные участники опасаются его влияния на свой бизнес — и не более?
— Что произошло с нашим законопроектом? Почти то же самое, что с его предыдущим вариантом. Тогда он писался в условиях, когда все, кто причастен к законописанию, пытались продвинуть любой закон, который позволит им просто заработать! Почти то же самое произошло и сейчас. Сначала года три назад активизировались любители заработать, которые начали приставать к крупным компаниям, что они сеют ГМ-сою. Такую сою, чего греха таить, сеют все кто хочет. Регулирования же нет. И поэтому для крупных компаний возникла потребность урегулировать этот вопрос. К тому же Европейский Союз контролирует наше движение к приближению и одним из краеугольных камней этого является законодательное урегулирование статуса ГМО.
И теперь снова в новый законопроект в результате бесконечных правок напихали с разных сторон множество необходимых регистраций ГМО — как явных, четко прописанных, так и совсем неявных. Опять непонятно, кто должен отвечать за регистрацию и как. Мне как специалисту пришлось полтора дня разбираться, чтобы понять, что там ничего нельзя сделать. Цепь без логики и без завершения. Ссылки взаимозациклены. И все же — это был шаг вперед.
Главная задача регулирования генетических модификаций и организмов возникла на фоне опасений, что такие организмы могут нанести вред окружающей среде или человеку. Однако в Украине никто не говорит и не занимается влиянием на здоровье человека или на окружающую среду. Ни один из представителей, который участвовал в разработке законопроекта, об этом не говорил, речь шла исключительно о конкурентной борьбе на рынке. Компании, которые были представлены на этих "круглых столах" и влияли на этот процесс, жаждали только получить конкурентные преимущества. Они и сейчас, учитывая чувствительность общества к этому закону, апеллируют к нему.
Несмотря на все неотшлифованности и несогласованности, по своей сути новый закон в основных чертах соответствовал бы европейскому законодательству, которое требуется при вступлении в ЕС. Мы даже опередили в этом Европу, ведь отметили, что технологии редактирования генома — цисгенез и трансгенез — не следует контролировать как ГМО.
Однако. На последнем этапе в законопроект был внесен пункт о запрете в Украине ГМ-кукурузы, ГМ-рапса и ГМ-сахарной свеклы. И что теперь имеем? Закон изменен радикально, перевернут "с ног на голову": вместо регулирования — запрет. Кукурузы — вообще, а рапса и сахарной свеклы — на пять лет.
Что это означает? Означает, что пролоббированы интересы торговцев СЗР в первую очередь. ГМ-кукуруза, ГМ-рапс и ГМ-сахарная свекла в глазах наших чиновников и законотворцев опаснее, чем 90 млн л пестицидов, которые ежегодно ввозятся в Украину и выливаются на наши поля. Это примерно 45 млн л действующего вещества. Этого количества достаточно, чтобы убить 140 млн человек, ведь летальная доза для человека в среднем составляет 2 мг/кг. Однако такие химикаты не запрещают. Молодых и пока здоровых агрономов такой аргумент только раздражает, они думают, что заработки им актуальнее.
Посмотрим глубже. Если проанализировать, на какие культуры больше всего завозятся эти пестициды, то "пазл" сходится: на кукурузу, рапс и сахарную свеклу. Это и пролоббировано. Относительно сахарной свеклы, то ситуация вообще абсурдная. Сахарная свекла — культура двухлетняя, ее корни используются в первый год, когда растение еще не цветет. А цветут они только на второй год и вряд ли это цветение хоть когда—то видели те, кто ввел такую правку. Итак, запрет выращивания ГМ-сахарной свеклы и является лакмусовой бумажкой того, что все не так просто и перекрестное опыление здесь совсем ни при чем.
А еще есть европейские семенные компании, которые поняли, что в случае утверждения этого законопроекта в Украине откроется рынок продукции ГМО и тогда все они останутся без клиентов. Конечно, некоторые из них тоже владеют этими технологиями, однако у них нет зарегистрированных генетических модификаций, сортов, что требует денег, времени и тому подобное.
Вы внимательно прочитайте их аргументы. Если отбросить словесные шелухи, то они же не кричат против ГМО. Они просто откровенно говорят о куче проблем для их бизнеса, если у нас позволят ГМО. А потому чуть ли не кричат: уважаемые украинцы, бизнес французских компаний будет проблематичным, поэтому вы, пожалуйста, остановите у себя этот прогресс. Мы, мол, помогли вам нарастить объемы реализации семян в страны ЕС, а это же поступление валюты в государство, он заводы здесь построили, вкладываемся в орошение. Ситуация действительно абсурдная.
Если бы законопроект был проголосован в варианте без правок, мы были бы в этом направлении самой прогрессивной страной в Европе. А вот в нынешнем варианте, если законопроект будет принят, у нас будут узаконены ГМ-яблоки, ГМ-лосось, ГМ-пшеница, ГМ-бананы и так далее, словом — все съедобное, кроме кукурузы, которую человек не ест, и так же рапса и сахарной свеклы. Это абсолютный нонсенс и только в Украине могла произойти такая абсурдная ситуация, когда учли интересы каких—то временных компаний и лиц, которые за ними стоят.
К тому же ни чиновники, ни депутаты не хотят углубляться и слушать объяснения специалистов, они только везде ищут возможность заработать. И все.
— А ведь еще есть экспортеры...
— Да, это еще одна заинтересованная группа. При отсутствии законодательства и внешних конкурентов продукции из Украины это помогало им давать более низкую цену за ГМ—продукцию для фермера. Однако на самом деле эта разница — с ГМ— и не—ГМ—продукцией — абсолютно не существенная, ее практически не существует. Обычно экспортеры подписывают контракты, в которых не указано поставляют они ГМО или не—ГМО, и они в партию зерна пихают что угодно. А в Украине с фермером разговаривают иначе. Потому что здесь их заработок.
— А простой человек все же остерегается ГМО...
— Кто—то почему-то сделал такой вывод. А я не уверен, что это так. Посмотрите как маркетинг использовал этот тезис: стали цеплять наклейки, что продукт без ГМО, на все подряд — хлеб, трусы, фонарики и тапочки. Люди просто смеются. Или это еще один способ привлечения внимания. Однако — не страх. Или спросите об этом у фермеров, которые выращивают ГМ—сою. Однако ГМО — это же не только соя!
Корзина пуста